Восстание в Новой Гренаде

Причина неудачи революционного движения 1780-1782 гг.

В 1779 г. вице-король Новой Гренады Флорес, в связи с начавшейся англо-испанской войной, выехал из своей постоянной резиденции, города Санта-Фе де-Богота, в морскую крепость Картахену, чтобы руководить ее защитой в случае возможного нападения англичан. Его заместителем (регентом) в Боготе остался Гутиеррес-де-Пиньерес — испанский чиновник, незадолго до того прибывший в Новую Гренаду со специальным заданием добиться повышения государственных доходов.

В конце 1780 г. регент опубликовал инструкцию о сборе налогов, предусматривавшую их значительное повышение. Отныне количество товаров, при продаже которых алькабалу предписывалось взимать налог, настолько умножилось, что лист с их перечнем был длиною в один ярд с четвертью.

Цены на табак и ром, продажа которых составляла правительственную монополию, были удвоены.

Креолы были в особенности возмущены решением Гутиерреса о том, что дань (tributo), взимавшаяся в течение всего периода испанского господства только с индейцев, отныне возлагалась и на белое население. Возбуждение достигло крайних пределов в связи с обидами и притеснениями, которые населению пришлось сносить от чиновников финансового ведомства.

Сборщики налогов врывались в дома не только индейцев и метисов, но и креолов, производили обыски и аресты. Гутиеррес стал самым (ненавистным человеком во всей Новой Гренаде. «Цветные» и креолы на время объединились на почве общего возмущения налоговым грабежом, принявшим неслыханные размеры.

16 марта 1781 г., в базарный день, в городе Сокорро произошли серьезные беспорядки. Большая толпа народа собралась на рыночной площади, у дома алькада (городского головы); на фасаде этого дома было вывешено объявление о новых налогах. Из толпы раздавались возбужденные возгласы. Алькад вышел на балкон и пытался успокоить собравшихся, призывая к повиновению властям; его поддержали влиятельные горожане-креолы.

В ответ снова раздавались крики: «Да здравствует король, но мы не будем платить налогов!» Какая-то женщина выбежала из толпы и сорвала объявление; это еще более наэлектризовало толпу, устроившую шествие по городу с криками: «Смерть регенту!» Чтобы успокоить взбудораженное население, городской капитул должен был вынести постановление о приостановке сбора налогов.

В ближайшие дни после событий в Сокорро народное недовольство бурно прорвалось наружу и в других городах северной части страны. В Сан-Хиле толпа напала на казенные склады табака и сожгла их. В Симакоте были уничтожены казенные запасы рома, табака и игральных карт и было разгромлено здание налогового управления; при этом креол Алькантус сорвал и растоптал королевский герб, висевший над входом в управление.

30 марта в Сокорро из уст в уста передавали анинимние стихотворение под названием «Народный эдикт» (C£dula del Pueblo), содержавшее призыв к борьбе за свободу. Неожиданно раздался барабанный бой, и вскоре на площади собралась возбужденная толпа парода, насчитывавшая более 4 тысяч человек. Один из представителей местной креольской интеллигенции прочитал народу стихи; в ответ раздались крики «ура» и аплодисменты. Затем толпа разгромила казенные лавки и склады, повсюду уничтожая королевские гербы; испанские чиновники и охрана складов, спасая свою жизнь, должны были искать убежища в церкви.

16 апреля в Сокорро собрались представители соседних городов, примкнувших к антиналоговому движению; многие креольские помещики явились в сопровождении вооруженных отрядов, состоявших из их крестьян и рабов; всего собралось до 6 тысяч человек. Представители городов образовали повстанческий комитет, принявший традиционное в движении городского населения название «коммуна». Было решено начать поход на Боготу с целью свержения ненавистного регента.

Руководителем был избран богатый и влиятельный креол из Сокорро — Хуан-Франсиско ле Бербео: другие креолы были избраны его помощниками (генерал-капитанами). В тот же день Бербео и часть его помощников (Плата, Монсальве и Росильо) тайным образом засвидетельствовали у нотариуса заявление, в котором они осуждали восстание, подтверждали свою лойяльность по отношению к королю и указывали, что были вынуждены принять па себя руководство народным движением «исключительно вследствие угроз со стороны толпы».

Через несколько дней «коммунерос», как по испанской революционной традиции называли себя новогренадские повстанцы, образовав несколько больших вооруженных отрядов, под начальством Бербео двинулись на Боготу. По пути в их ряды вливались тысячи индейцев, негров, метисов и креолов. Так, например, к ним примкнул большой отряд индейцев во главе с неким Амбросио Писко, который считался потомком древних властителей страны.

Писко временно признал руководство Бербео, но индейцы открыто заявляли, что видят в своем вожде будущего верховного правителя Новой Гренады. В конце апреля произошло столкновение между авангардом «коммунерос» и высланным из Боготы небольшим отрядом солдат и волонтеров; «коммунерос» остались победителями.

Известие об этом вызвало смятение в правящих кругах Боготы. В этом городе имелось лишь небольшое количество вице-королевских гвардейцев, недостаточное для отпора повстанцам; к тому же большинство горожан сочувствовало «коммунеросам». При таких условиях нечего было думать об обороне Боготы; повстанцы могли взять ее голыми руками. Опасаясь за свою жизнь, Гутиеррес ночью бежал из города и, тайно пробираясь через охваченные восстанием округа, направился к вице-королю в Картахену, куда ему удалось попасть лишь через несколько недель. Оставшиеся в Боготе представители власти образовали временное правительство во главе с архиепископом Кабальеро-и-Гонгора; желая успокоить горожан Боготы, они объявили об уменьшении налогов.

В последних числах мая армия «коммунерос», в течение нескольких недель медленно продвигавшаяся на юг и насчитывавшая теперь около 20 тыс бойцов, заняла позиции, отстоявшие от Боготы на расстоянии лишь одного-двух суточных переходов. Бербео выбивался из сил, чтобы вырвать у Писко обещание воспрепятствовать казавшемуся уже неизбежным разгрому Боготы индейцами.

В то же время Бербео начал мирные переговоры с прибывшей из Боготы комиссией, во главе которой стоял архиепископ Новой Гренады. Он потребовал амнистии всем участникам восстания, отмены некоторых налогов и упразднения правительственной монополии на продажу табака и игральных карт; кроме того он добивался обещания, чтобы впредь при замещении (некоторых административных должностей креолам оказывалось предпочтение перед уроженцами метрополии.

В интересах индейцев было выдвинуто только требование уменьшения подушного налога (tribute).

Стремясь выиграть время до прихода испанских войск из Картахены, архиепископ Кабальеро-и-Гонгора, человек вкрадчивый и вероломный, принял почти все предложения Бербео. 8 июня в поселке Сипакира было подписано соглашение, в силу которого руководители «коммунеросов», отказавшись от занятия Боготы, распустили свою армию.

Те из креольских помещиков Бербео, которые искренне примкнули к движению и готовы были со всей решительностью доводить борьбу до конца (Галан, Ортис и др.), были еще до начала переговоров отосланы во главе отдельных отрядов войск в различных направлениях и не могли помешать подписанию соглашения.

Галан и Ортис заняли ряд городов, повсюду заменяя прежних чиновников новыми и рассылая во все стороны эмиссаров, призывавших население к восстанию. В самый разгар этой оживленной деятельности они получили известие о капитуляции Бербео и, не решаясь на собственный риск продолжать военные действия, распустили свои отряды.

Тем не менее в июне-июле в различных округах Новой Гренады продолжались индейские восстания. В Нейва и Пасто были убиты местные губернаторы. В районе Касанаре (на юге страны) индейцы, получив известие о восстании Тупак-Амару, взялись за оружие, чтобы поддержать своих перуанских соплеменников. Часть индейцев, влившихся в армию Бербео в период похода на Боготу, отказалась подчиниться условиям соглашения и продолжала занимать городок Немокон, вблизи Боготы.

Между тем, в первых числах августа в Боготу вступили испанские регулярные войска, присланные из Картахены. Вслед за тем было объявлено, что вице-король Флорес отказался признать заключенное в Сипакира соглашение. Через несколько дней испанские войска совершили нападение на индейцев, занимавших Немокон, и заставили их очистить этот городок; головы убитых при этом повстанцев были выставлены на столбах в назидание всем бывшим «коммунерос».

После бойни в Немоконе жители Сокорро и других северных городов, составлявших главную базу недавнего восстания, стали подумывать о вторичном походе на Боготу. Но Бербео, Плата и большинство других богатых и влиятельных креолов решительно отказались принять участие в новом восстании; стремясь заслужить благоволение испанских властей, они всеми средствами препятствовали восстановлению повстанческой армии.

Наоборот, Галан проявлял кипучую деятельность, вербуя участников нового похода; но ему не удалось собрать достаточного количества бойцов. Потеряв надежду на успех, он с немногими товарищами сделал попытку бежать на юг страны, в Касанаре, где восставшие индейцы еще продолжали борьбу.

Вечером 13 октября беглецы остановились переночевать в заброшенной хижине в окрестностях городка Онсага. Здесь их настиг отряд солдат во главе с бывшим «коммунерос» Платой. Солдаты окружили хижину, и предатель Плата потребовал именем короля, чтобы Галан и его товарищи сдались; получив отказ, он приказал солдатам открыть огонь.

Нескольким повстанцам удалось бежать; другие, в том числе тяжело раненый Галан, были схвачены и доставлены в Боготу. В начале 1782 г. Галан и трое других руководителей «коммунеросов» были казнены. Множество других было приговорено к сечению кнутом и пожизненной каторге. С индейцами расправлялись без суда и следствия. Предатели Бербео, Плата и др. получили прощение.

Основная причина неудачи революционного движения в Испанской Америке

Основная причина неудачи революционного движения 1780-1782 гг. заключалась в отсутствии единства между креолами и индейско-негритянскими массами в борьбе против испанского господства.

При всем своем недовольстве колониальным режимом, помещики-креолы, испугавшись народного движения, не только не оказывали последнему достаточной поддержки, но во многих случаях прямо изменяли ему и переходили на сторону испанских властей.

В Перу они почти с самого начала восстания переметнулись в испанский лагерь и всемерно способствовали разгрому отрядов Тупак-Амару. Большинство новогренадских креолов, первоначально примкнувших к восстанию под давлением на-родных масс, не преминуло воспользоваться первым удобным случаем (переговоры в Сипакира), чтобы изменить народному делу; только небольшая часть креолов во главе с Галаном решилась продолжать вооруженную борьбу до конца.

Предоставленные собственным силам индейцы и негры, крестьяне и рабы не могли проявить ни достаточной организованности, ни достаточной политической сознательности, чтобы самостоятельно свергнуть испанское господство.

События 1780-1782 гг. оказали большое влияние на весь дальнейший ход революционного движения в Испанской Америке.

Убедившись на опыте этих событий, насколько трудно удержать народное движение под контролем и руководством креольской аристократии, «белые» сепаратисты в дальнейшем ограничивались в своей борьбе за независимость Испанской Америки созданием тайных организаций с небольшим количеством участников, вербовавшихся почти исключительно из среды аристократической креольской молодежи.

Они не стремились пробудить революционную активность народных масс и возлагали свои надежды главным образом на иностранные державы, заинтересованные в свободной торговле с Испанской Америкой или имевшие какие-либо неурегулированные счеты с Испанией.

При поддержке этих держав они рассчитывали свергнуть испанское господство путем верхушечной «революции», в которой народные массы не принимали бы никакого участия. Иностранную поддержку они представляли себе в виде снабжения деньгами и оружием, необходимыми для осуществления переворота, в крайнем случае — в виде вооруженной интервенции в испано-американские дела.

Креольские сепаратисты, разумеется, отдавали себе отчет в том, что такого рода помощь не оказывается иностранными державами бескорыстно; они готовы были в случае успеха предоставить своим «покровителям» компенсацию в виде торговых привилегий или даже территориальных уступок (например, передача испанской части Вест-Индии).

Они питали надежду (впоследствии беспощадно разбитую ходом событий), что иностранные державы удовлетворятся подобной компенсацией и, не посягая на независимость Испанской Америки, предоставят ей возможность свободного экономического и политического развития.

Что касается широких индейских и негритянских масс (особенно в Перу и Новой Гренаде), то события 1780-1782 гг. только усилили их отчужденность от креолов, их недоверие и даже враждебность к «белым» сепаратистам.