Операция «Тайфун»

Первое поражение немцев во Второй мировой войне

В декабре 1941 года решалась судьба всей Великой Отечественной войны.

Немецкие войска подошли вплотную к Москве. Над нашей страной нависла страшная опасность. Вопрос для всех советских людей стоял очень простой: победа или смерть? Не зря именно в эти дни прозвучали легендарные слова:

«Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»

Первоначальный замысел плана «Барбаросса» предполагал взятие Москвы «до осеннего листопада». Однако, несмотря на успехи вермахта в первые месяцы войны, героическое сопротивление советских войск сорвало планы германского командования.

Но ценой больших усилий немецким армиям, хоть и с запозданием, удалось выйти на дальние подступы к советской столице. 30 сентября 1941 года началась грандиозная битва за Москву.

Стоять насмерть!

Операция вермахта по захвату русской столицы получила кодовое наименование «Тайфун».

30 сентября удар танковой группы генерала Гудериана дал старт немецкому наступлению. Первоначально немецким войскам сопутствовал успех. Уже 3 октября части Гудериана ворвались в Орел.

Наступление было столь стремительным, что, когда немецкие танки вошли в город, по улицам ещё ходили трамваи и готовились для эвакуации ящики с заводским оборудованием.

Вскоре пал Брянск. Основные силы советского Брянского фронта оказались в окружении. Затем в таком же немецком «котле» оказались и советские части, державшие оборону в районе Вязьмы. Поражение было страшное.

Всего под Вязьмой и Брянском в плен попало почти 700 тысяч советских солдат и офицеров.

Над Москвой нависла реальная угроза захвата. 15 октября Государственный комитет обороны СССР принял решение об эвакуации из Москвы военных академий, наркоматов и других учреждений, а также иностранных посольств. Осуществлялось минирование заводов, электростанций, мостов. 16 октября город охватила паника. Десятки тысяч людей тщетно пытались вырваться из города. Участились случаи мародерства. Все это вынудило советское правительство ввести в Москве и в прилегающих районах осадное положение.

Нужно было выстоять в эти дни любой ценой. Вот что писал тогда генерал армии Жуков, руководивший обороной столицы:

«Остановить теперь противника на подступах к нашей столице, не пустить его, перемолоть в боях гитлеровские дивизии и корпуса. Московский узел является сейчас решающим. Пройдет ещё немного времени, и наступление врага на Москву должно будет захлебнуться. Нужно во что бы то ни стало выдержать напряжение этих дней».

Для наступления на Москву вермахт развернул 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. По замыслу немецкого командования группа армий «Центр» должна была разбить фланговые части обороны советских войск и окружить Москву.

Советское командование усилило опасные участки фронта всеми возможными резервами и пополнениями. На передовую отправляли всех, кого можно было собрать: ополченцев, недоучившихся курсантов военных училищ, войска НКВД, солдат тыловых служб.

Большое моральное значение имел и парад 7 ноября 1941 года на Красной площади. Тем самым правительство СССР и лично Сталин продемонстрировали решимость сражаться до конца.

Ответный удар

После короткой передышки наступление немецких войск на Москву возобновилось в середине ноября. В конце месяца противнику удалось выйти к каналу Москва-Волга в районе Яхромы и занять поселок Красная Поляна (в 32 километрах от московского Кремля).

Дальнейшему продвижению немцев на северном направлении помешал сброс вод из близлежащих водохранилищ.

По воспоминаниям маршала Шапошникова,

«с приближением немцев к этому рубежу водоспуски водохранилища были взорваны (по окончании переправы наших войск), в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 м на протяжении до 50 км к югу от водохранилища.

Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались».

Поняв, что с севера к Москве прорваться не удастся, немцы попытались нанести удар на южном направлении.

2 декабря немцы заняли Бурцево — самый близкий населённый пункт к Москве на юго-западном участке фронта. Но дальше продвинуться они уже не могли. Чувствовалось, что немецкое наступление начинает выдыхаться. Войска вермахта не смогли сломить упорство советских бойцов.

Генерал Гудериан впоследствии писал:

«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших войск оказались напрасными. Мы потерпели серьёзное поражение, которое из‑за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям. В немецком наступлении наступил кризис. Силы и моральный дух немецкой армии были надломлены».

В ходе оборонительного этапа Московской битвы советское командование навязало противнику «войну на истощение» (когда в бой бросается «последний батальон», который должен решить исход сражения). Но если в ходе битвы все резервы немецкого командования были исчерпаны, то советское командование сумело сохранить основные силы. Пора было переходить в контрнаступление.

5 декабря войска Калининского фронта (под командованием генерал-полковника И. С. Конева) и Западного фронта (под командованием генерала армии Г. К. Жукова) перешли в контрнаступление.

Один за другим освобождались от фашистских оккупантов города и села Подмосковья. Напрасно немецкий фюрер слал из Берлина свирепые приказы своим войскам.

Наступательный порыв советских войск было уже не остановить.

В ходе советского контрнаступления в декабре 1941 — апреле 1942 года немецкие части были отброшены на 100–250 километров от столицы. Полностью были освобождены Тульская, Рязанская и Московская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей.

5 декабря — день начала контрнаступления советских войск под Москвой — ныне является Днем воинской славы России. Кстати, в Могиле Неизвестного Солдата у кремлёвской стены, созданной в декабре 1966 года (к 25‑летию победы под Москвой), покоится прах неизвестного воина, погибшего именно в ходе обороны столицы. Он был перенесен сюда из безымянной братской могилы в подмосковном городе
Зеленограде…

Судьба России решалась под Москвой

Трудно переоценить все значение этой великой победы. Москва была спасена.

А это имело не только огромное психологическое значение. Москва была ключевым узлом всех советских коммуникаций (железнодорожных, линий связи и т. д.). Захват такого крупного центра многократно ухудшил бы положение советской армии и промышленности.

Не стоит забывать и о жителях города. Всем им гитлеровская оккупация несла истребление или рабство. Об этом, кстати, существует множество свидетельств, исходящих в том числе и от самого Гитлера. В одной из запротоколированных бесед в бункере фюрера Гитлер недвусмысленно изложил свои планы: Москва — это сердце России. Чтобы покончить с русскими навсегда, надо стереть Москву с лица земли. Жители должны быть истреблены, а на месте столицы «русских варваров» надо соорудить водохранилище — чтобы даже следа не осталось от этого города.

Но планам Гитлера не дано было осуществиться. На полях Подмосковья было нанесено первое крупное поражение немецкой армии во Второй мировой войне. Советские бойцы начисто развеяли миф о «непобедимости» вермахта.

Теперь и самоуверенное командование вермахта стало, к своему удивлению, испытывать чувство страха перед более сильным противником. В начале войны немецкие командиры считали Красную Армию сборищем ни на что не способных «недочеловеков». После битвы под Москвой тональность немцев стала, мягко говоря, несколько другой.

Вот что записал гитлеровский фельдмаршал Гальдер в своем дневнике:

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник».

К тому же выводу пришло и командование группы армий «Юг»:

«Силы, которые нам противостоят, представляют собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником. Русская пехота проявляет неслыханное упорство».

Министр пропаганды Геббельс, перед началом вторжения считавший, что «Россия рухнет как карточный домик», теперь изменил свою точку зрения:

«На Восточном фронте усиленное и отчаянное сопротивление противника. Происходят очень тяжелые бои. О «прогулке» не может быть и речи».

Ему вторил и генерал Блюментрит:

«Дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда‑либо приходилось встречаться на поле боя».

Вот так и было. Русская армия стала для немцев уже не «колоссом на глиняных ногах», не «большевистско-азиатской ордой», а самым серьезным противником за всю историю Второй мировой войны.