Голгофа русского офицерства

О массовом «самопожертвовании» русского офицера

Существует устойчивый стереотип, согласно которому русское офицерство в массе своей враждебно встретило Октябрьскую революцию и сразу же выступило против нового режима с оружием в руках, объединяясь в различные «белые» воинские формирования по всей территории бывшей Российской империи.

Всё это они делали из сугубо идейных соображений, во имя «великой, единой и неделимой России».

Однако если отбросить в сторону эмоции, то картина получится не столь однозначная.

На октябрь 1917 года офицерский корпус насчитывал примерно 250 тысяч человек. Исторические факты свидетельствуют, что позицию подавляющей части офицеров по отношению к советской власти можно назвать выжидательной.

Сразу же в борьбу против большевиков выступили лишь 2-3% офицеров. Так, например, в знаменитом «ледовом» походе генерала Корнилова в начале 1918 года участвовало лишь чуть более 2 тысяч офицеров.

Столь же незначительно было число бывших офицеров, добровольно пошедших на службу к красным, — за весь 1918 год таковых набралось лишь 8 тысяч. Как видим, воевать «за идеалы» — «белые» или «красные» — согласились считанные проценты от многотысячного офицерского корпуса.

Большинство же офицеров предпочли обратиться в «первобытное состояние», то есть вернулись к разного рода гражданским занятиям, рассеялись по территории России, эмигрировали за границу.

Поэтому белым (как и красным) пришлось обратиться к единственно возможному способу наполнить свои армии офицерским составом — принудительной мобилизации. Всех бывших офицеров обязывали явиться для регистрации, затем большая часть из них направлялась в действующие войска. «Уклонистам» грозили самыми суровыми карами.

Таким образом, белым за всю войну удалось собрать под свои знамена около 100 тысяч офицеров, красным — 75 тысяч.

Об особой «идейности» большинства из них говорить не приходится. Переходы из одного лагеря в другой во время гражданской войны были самым обычным явлением. Некоторые офицеры даже по нескольку раз ухитрились сменить свою «окраску», перебегая, в зависимости от сиюминутной конъюнктуры, с одной стороны на другую.

Так что разговоры о массовом «самопожертвовании» русского офицерства во имя идеалов борьбы с большевизмом — весьма серьезное преувеличение.

Гораздо больше фактов истинно бескорыстного самопожертвования в истории белого движения можно встретить вовсе не среди кадровых офицеров, а среди безусых мальчишек — наивных юнкеров и гимназистов.

Но это уже иная история.