Сергей Юльевич Витте

Граф Витте «Полусахалинский»

Гениальный министр спас Российскую империю от унизительного мира и за это подвергся шельмованию у себя на родине в России.

Имя графа Сергея Юльевича Витте в особых представлениях не нуждается — он один из самых упоминаемых в прессе государственных деятелей времен последних Романовых. В этом «индексе цитирования» он уступает лишь Столыпину. Уже много раз «пережеваны» его заслуги на посту министра финансов Российской империи (1892-1903 гг.), а затем и премьер-министра (1903-1905 гг.). Нет смысла повторять то, о чем написано бессчетное количество раз — не этим нам сейчас интересен этот человек.

«Дедушка русского пиара»

Была у Витте одна особенность, одна черта, которая делает его фигуру крайне актуальной и любопытной не только для знатоков истории, но и для современных молодых людей, которые, может быть, о Витте‑то и не слыхивали. Дело в том, что Витте был одним из первых русских государственных деятелей, кто понял все громадное значение, которое имеет для политика правильный пиар своей персоны. Конечно, термина public relations в российском политическом лексиконе того времени не существовало, так что граф Витте и не подозревал, что он выступает в роли собственного PR-менеджера и имиджмейкера, однако суть дела это не меняет.

В свое время известную революционерку Брешко-Брешковскую называли «бабушкой русской революции». По аналогии с этим афоризмом Витте можно назвать «дедушкой русского политического пиара». Как грамотная обработка общественного мнения может повлиять на принятие судьбоносных решений, Витте хорошо показал на мирных переговорах с Японией в 1905 году.

Ситуация была такова. К лету 1905 года полное поражение России в Русско-японской войне 1904-1905 гг. стало очевидным. Кроме того, в империи вовсю полыхал революционный пожар. В этой ситуации японское правительство надеялось извлечь максимум выгод из своей победы.

Максимум заключался не только в вытеснении русского влияния из Китая и Кореи — Россия должна была еще уступить остров Сахалин и заплатить огромную контрибуцию. США, которые всячески поддерживали Японию в этой войне, «любезно согласились» предоставить свою территорию для ведения мирных переговоров.

9 августа 1905 года в американском городе Портсмуте открылась мирная конференция, которая должна была положить конец затянувшейся войне.

Японская делегация во главе с бароном Комурой пребывала в абсолютной уверенности в своем неизбежном торжестве. Еще бы — ведь за ними стояла финансовая мощь и общественное мнение Соединенных Штатов Америки. На тот момент и позицию американских газет, и умонастроение большинства американцев можно охарактеризовать как абсолютно японофильское.

Японцев хвалили, японцев чествовали, японцев всячески поддерживали в их «героической борьбе с русским медведем». Казалось, в таких условиях японским дипломатам не составит труда вытребовать у России желанную награду. Но именно здесь их ждало жестокое разочарование. И преподнес им это разочарование Сергей Юльевич Витте.

Еще по пути на конференцию Витте разработал стратегию своих дальнейших действий на переговорах. Помимо прочих, чисто дипломатических моментов, она включала в себя и такой любопытный пункт: необходимо было изменить американское общественное мнение в пользу России. Изменение настроений американцев, полагал Витте, неизбежно повлияет и на изменение политической позиции руководства страны. А это уже неплохая точка опоры для противодействия японским аппетитам. Но как же достичь такого изменения?

Витте был убежден, что для этого нужно следовать двум правилам.

• Первое — необходимо быть максимально открытым и дружелюбным по отношению к журналистам. Витте прекрасно знал, что влияние прессы в Америке огромно. Именно она формирует «образ мыслей» рядовых американцев. Перетянуть на свою сторону прессу — вот залог успеха.
• И второе — необходимо расположить к себе простых американцев. Население Америки крайне демократично — значит нужно держать себя с ним просто, без всякого чванства и церемоний.

«Какой актер умирает во мне!»

С первого же дня своего пребывания в Портсмуте Витте неуклонно держался этих двух правил.

«Я был ежеминутно на виду, как актер на большой сцене, полной народом»,

— вспоминал он позднее.

Витте-актер играл гениально. Первым же своим выпадом он нанес серьезную рану японским дипломатам.

В самом начале переговоров русский представитель высказал шокирующее по тем временам предложение: пусть на всех без исключения заседаниях конференции присутствуют все представители прессы, какие только пожелают. Это неслыханное по своему демократизму предложение от представителя самодержавной России вызвало среди журналистов удивление, смешанное с восхищением. Первым же своим шагом Витте расположил к себе всю пишущую братию на всех континентах.

Разумеется, Витте вовсе и не желал действительного присутствия журналистов на своих беседах с Комурой. Но здесь он ничем не рисковал. Витте заранее был уверен, что японцы никогда не согласятся с этим предложением. А если так — то почему бы не использовать это в своих интересах?

И во все свое дальнейшее пребывание в Портсмуте Витте продолжал либеральничать с прессой, как только мог: он не отказывал в интервью никому, охотно отвечал на расспросы журналистов, позволял себя бесконечно фотографировать и т. д.

Одновременно Витте превосходно разыгрывал тонкую комедию, изображая «своего в доску» парня перед американцами. Он жал руку машинистам возивших его поездов (отпуская при этом смутные намеки в стиле Паратова из «Бесприданницы» — мол, «я, если присмотреться, и сам такой же бурлак», сам всего добился). Витте уважительно разговаривал с прислугой и вообще — общался со всеми, как равный с равными.

Но при этом Витте не переигрывал, не превращался в простоватого «дурачка»: американская публика видела перед собой добродушного, но вместе с тем — явно умного человека. Витте становился в глазах американцев тем самым nice guy — «славным малым», которому‑то и стоит симпатизировать (а вовсе не чопорным Japs — «япошкам»).

Спасти всё, что можно спасти

И в конечном итоге Витте добился своего. К концу мирной конференции симпатии американского общества явно переместились на сторону России. Японцы, поначалу не придававшие значения этой, как они считали, «суетливой возне» русского дипломата, теперь поняли, какую ошибку они допустили — поддержка Америки от них ускользала!

Все попытки японских представителей спешно наверстать упущенное и скопировать «демократичное» поведение Витте оказались тщетны. Ну не получалось у замкнутых и суровых от природы японцев убедительно симулировать открытость и добродушие! Всем было сразу видно, что «ребята ищут популярности», да вот беда — не очень‑то это у них получается.

Конечно, с актерским мастерством Витте японцам было не сравниться. Сергей Юльевич играл вдохновенно и убедительно — все его слова и поступки выглядели настолько естественными, настолько органичными, что даже самые заядлые скептики задумывались: уж не ошиблись ли они в Витте? Может, он и вправду такой «рубаха-парень» и «добрейшей души человек»?

Плоды умело проведенной Витте PR-акции не заставили себя долго ждать. Убедившись, что за Японией больше нет американской поддержки, Витте мог себе позволить быть гораздо более твердым, чем ожидали в Токио, Вашингтоне и Петербурге. Он, конечно, отдал то, что и без того было уже захвачено японцами: русские концессии в Корее и Китае, южную половину острова Сахалин. Однако северную часть Сахалина удалось отстоять. Также не удалось японцам взыскать с России и денежную контрибуцию.

5 сентября 1905 года наконец‑то был подписан Портсмутский мирный договор. России пришлось поступиться многим. Недалекие отечественные ура-патриоты в те дни ожесточенно шельмовали Витте, язвительно называли его «графом Полусахалинским» (намекая на уступку южной половины острова).

Однако либерасты просто не понимали, что эти потери Российской империи оказались гораздо меньшими, чем ожидалось в начале переговоров. И одной из главных причин такого успеха был умелый пиар, проведенный Сергеем Юльевичем Витте.