Статистика генералов

Численность. К 1 декабря 1902 года состояло на действительной службе 1.386 генералов: 129 полных, 387 генерал-лейтенантов и 870 генерал-майоров. Рассматривая общее число генералов, естественно, возникает вопрос: велико оно или, наоборот, недостаточно для нашей армии? Необходимо установить масштаб, которым можно бы было руководствоваться для вывода.
Не вдаваясь в хитрые рассуждения, скажем, что такой масштаб уже существует на практике. В больших организационных единицах считается достаточным иметь одного генерала на 60–70 офицеров. Нет серьезных оснований, чтобы в нестроевых штабах и управлениях иметь много большую пропорцию.

Полагая общую численность офицеров и чиновников около 55.000, мы получим необходимое число, 900 генералов. Действительное 1.386 превосходит на 50 % необходимое. Однако надо еще принять во внимание, что у нас имеется несколько высших учреждений, где полагаются одни лишь генеральские места. Туда назначаются даже некоторые и почета ради, а не на фактическую работу, однако и последнее необходимо для подбодрения в тяжелой офицерской службе.
Сбрасывая еще человек 200 запаса на военное время, получим все-таки общее число генералов большее процентов на 15 (человек на 200) действительной надобности.
Всего состоит на строевых должностях 661 человек, или 48 % общего числа, и нестроевых — 725 человек, или 52 %.
Полных генералов строевых — 28, или 22 %; генерал-лейтенантов строевых — 182, или 47 %; генерал-майоров строевых — 451, или 52 %. Хотя все количество почетных мест приходится на нестроевых генералов, тем не менее, принимая во внимание, что строевых частей, штабов и офицеров гораздо более, чем нестроевых, надо заключить, что число строевых чуть-чуть недостаточно, а число нестроевых излишне велико.
Возраст. Средний возраст всех полных генералов — 69,8 года, с колебаниями от 92 до 55 лет.
Генерал-лейтенантов — 61.8. с колебаниями от 85 до 45.
Генерал-майоров — 53,8, с колебаниями от 80 до 42. Средний возраст командующих войсками — 64,7. Командиров корпусов — 62 и начальников дивизий — 57,8.
Однако необходимо еще оговориться, что довольно благоприятная цифра 64,7 для командующих войсками сильно изменится (на 69,3), если отбросить второстепенные азиатские округа, и еще более станет неблагоприятной (71,5 года), если считать лишь важнейшие из Европейской России. Какой же возраст надо считать более всего выгодным для высшего командного элемента? Без сомнения, тот, в котором человек развился вполне уже умственно, успел приобрести большую опытность и еще настолько бодр физически, что в состоянии нести при всяком случае тяжелую службу высшего начальника.
При этом надо иметь в виду, что опытность зависит не только от числа лет жизни, но и, главное, от соответственной работы. Я хочу сказать, что можно быть опытным начальником дивизии в 45 лет, если начать ею командовать в 38, и неопытным командиром батальона — в 50, приняв его в 49 лет 11 месяцев и 28 дней. Полное умственное развитие для большинства людей бывает между 35–45 годами.
Природа подогнала к этому времени и наибольшую физическую бодрость. При этом в молодости человек развивается быстрее физически, чем умственно. Зато, подходя к старости, дольше и сохраняет второе драгоценное качество. Есть счастливые исключения, у которых даже после 45 лет имеется долгое время все полностью. Однако, повторяю, большинство людей более или менее скоро сдает и приближается к старости, всегда детству по слабости тела и нередко по разуму. Закон природы, закон неприятный, но которого, увы, никакая лесть или софистика не изменят.
И напрасно многие писатели стараются доказать, что полководцу лучше иметь 70 лет, чем 40. Я глубоко уверен, что некоторые делали это лишь в оправдание отсутствия у нас в армии до 1900 года возрастного ценза, а другие или шли покорно за первыми, или имели сами под 69.
Даже существующий ныне предельный возраст (58 лет для командира части, 63 — для начальника дивизии и 67 — для командира корпуса) следует считать не очень строгим. Едва ли возможно и в 58 лет скакать без оглядки во главе своих эскадронов. Дай, Господи, каждому поработать плодотворно за письменным столом часов 7–8 в сутки. Недаром же статистика причисляет людей после 60 лет к нерабочей или полурабочей группе населения.
С другой стороны, наше государство не так богато, чтобы иметь строгий возрастной ценз и особенно для нестроевых. Весьма важно, хотя и нелегко, изыскать способы для омоложения корпуса офицеров. Денежные средства могут найтись с установлением, например, военного налога.
Затем необходимо заставить прочие ведомства принять участие в облегчении участи офицеров (и сверхсрочных нижних чинов), предоставляя им места в своих министерствах.
Конечно, при этом вполне будет справедливо уменьшать таким офицерам пенсии из государственного казначейства.
Почему молодые офицеры уходят из армии, а старые сидят?
Попробуйте предложить всем младшим офицерам выгодное место с переходом в другое ведомство, в Маньчжурию, Андижан, хоть на Луну. Масса покинет свое знамя и соберется под стяг двух сторублевых бумажек.
Неужели же мы столь меркантильны, что за рубли искренне готовы променять шашку на перо или даже аршин! Нет, до этого еще не могла дойти Россия. Государство не прожило пока и половины своего исторического бытия. Бегут лишь главным образом потому из армии, что непрестанные заботы о завтрашнем дне понижают характер воина и развивают в нем стремление к отхожим промыслам. Конечно, офицеру нельзя гнаться за содержанием банкира или даже другого чиновника, ибо почетная служба должна с избытком заменять деньги, но все-таки вознаграждение должно быть достаточным для жизни (холостому 90-120 руб.).
Офицеры в средних чинах хотя и старые, наоборот, крепко сидят на своем месте. Не уходят потому, что пенсия для них недостаточна, а попасть в другое ведомство почти невозможно. Не то увидим, когда каждый служака будет знать, что если он перестанет годиться к строю, то ему дадут что-нибудь подходящее по административной службе или же примут в другое ведомство. Тогда дело пойдет энергичнее, молодежь не будет даже по этой причине уходить, а старики засиживаться.
Правда, для такой реформы надо нашим чиновным многим людям перестать смотреть на армию как на ненужное бремя для государства. Только при совместной работе всех ведомств и может быть получен молодой состав генералов, или же решение этого вопроса ляжет тяжким бременем, вовсе непосильным для государства. <…>
Служба строевая и нестроевая. Какая же служба должна давать большую скорость движения? Конечно, та, которая более опасна, требует большей затраты энергии и сил, а в военное время создающая столь тяжкие положения, что в них могут жить и работать только люди бодрые духом, крепкие телом.
Ясно, что такая служба будет строевая. Она и должна давать в общей массе меньшее число лет, необходимых для получения генеральского чина.
Что же мы видим на практике?
Возьмем для начала одних лишь православных, без академии, без титула и без ордена Св. Георгия. Сделав необходимые вычисления, мы получим для полных строевых генералов число лет, затраченное для достижения чина генерал-майора равное 21,5 года, а для нестроевых — 20,3, т. е. оказывается, что последние, вопреки справедливости, двигались быстрее первых. Вывод тем более исключительный, что ведь из строевых очень многие получали чины за военные отличия.
Так как нынешние полные генералы состоят в среднем в генеральских чинах уже 29 лет, то, значит, было такое время, около 1873 года, когда вообще заслуги пера или, быть может, паркета считались дороже строя или даже меча.
Заключение получилось лично для меня столь неожиданное, что я подсчитал также всех, кто провел половину или одну треть своей службы в строю. Итог для них 20,8, средний среди прочих, вполне согласный по существу с предыдущими: больше нестроевого (20,3) и менее строевого (21,5).
Генерал-лейтенанты служили до чина генерала: строевые — 28,5 и нестроевые — 29 лет.
Так как генерал-лейтенанты в среднем состоят в генеральских чинах 15 лет, то, значит, около 1887 года произошло отрадное улучшение в строевой службе армии. Наконец, строевые генерал-майоры тратят 31,7 года для получения своего чина и нестроевые — 32,5, т. е. опять-таки законное превосходство строевой деятельности.
Сводя здесь все сказанное по поводу строевой или нестроевой службы, мы видим вначале ненормальную оценку нестроевой работы. Она считается выше и почетней. Однако сознание такой несправедливости увеличивается, и в царствование незабвенного Императора Александра III восстановляется потерянное равновесие. Проходит еще несколько лет, и мы уже видим довольно решительное улучшение в строевой службе.
Ныне приняты многочисленные благие меры для поддержания принципа превосходства строевой деятельности. Нет сомнения, что и результаты будут соответственные, само военное дело выиграет, а большинство офицеров скажет горячее спасибо. Однако и на этой дороге не должно быть крайних увлечений. Иначе ведь никто из способных людей не пожелает служить вне строя, где тоже нужны часто отборные работники.
Образование. <…> Лица, получившие высшее военное образование, двигаются ускоренно и всей массой по иерархической лестнице.
В здоровом государственном организме так это и должно быть, в известных законных рамках, при наличности подходящих условий. Такими условиями было сильное превосходство людей, прошедших академии, над прочими, большинство которых имело даже общее образование ниже среднего, а из военных предметов ограничивалось лишь знанием буквы устава. Ясно, что если наличность подобных условий исчезнет, то необходимо будет для пользы дела и производство сделать более равномерным.
Мы должны приближаться понемногу к такому счастливому времени, когда только одна служба, а не академия, будет иметь главное значение.
Спешу оговориться, что я сам с высшим военным образованием, самолюбие, значит, во мне здесь не затронуто, и я вовсе не намерен остроумия ради доказывать что-нибудь парадоксальное или неискреннее.
Своим утверждением, что академия должна начать терять свое значение, я хочу лишь сказать следующее: подготовка и техника приобретают все большее и большее значение. Твердое знание военного дела, особенно тактики и стратегии, обязательно необходимо каждому, даже младшему офицеру. Военные училища должны развить свой курс, выбросив ненужное, и стать вполне с требованиями времени. Введение курса стратегии в программу военных училищ становится насущно необходимо для армии (не место говорить здесь, но не могу утерпеть, чтобы горячо не пожелать, безусловно, необходимое знание высших истин стратегии нашим дипломатам).
Резкая разница, существующая между академией и училищами, должна исчезнуть. Всем надо быть отлично образованными. Мало того, что надо и должно, а главное, всем будет можно, когда общие познания повысятся, законы наук упростятся, а главное, методы преподавания и самый подбор предметов станут соответственными.
Тогда армия будет получать академически образованных всех офицеров, и, быть может, хороший ученик Павловского военного училища по своим знаниям, а главное, по пониманию дела и умению использовать свои силы, будет годиться нынешнему поколению в профессора. Академия станет лишь немного высшей, повторительной школой. Ее будут проходить почти все офицеры, но она сама по себе мало будет ускорять достижение генеральского чина.
Тому, кто обеспокоился столь незавидной ролью академии, а главное, в надежде на мое предсказание, перестает в ней заниматься, я должен добавить, что все это произойдет, к несчастью, еще нескоро. Даже и ныне из военных училищ выходит около половины всех офицеров, и лишь с полным проведением в жизнь реформы юнкерских можно будет начать говорить об уменьшении значения академии, но, конечно, отнюдь не образования. <…>
Посмотрим теперь, насколько соблюдается важность принципа образования при назначении на высшие строевые должности.
Из командующих войсками окончили академии 55 %.
<…> Из командиров корпусов окончили академии 50 % и из начальников дивизий — 49 %. <…>
Большинство генералов получило свое общее образование в кадетских корпусах или военных гимназиях, а именно: полных генералов — 50 %, генерал-лейтенантов — 74 % и генерал-майоров — 55 %. Процент окончивших военные училища еще больше, чем предыдущие.
Таким образом, все-таки среди генералов значительное число получило хорошее воспитание и образование. Казалось бы, такой прочный фундамент вполне подходит для возведения на нем отличного здания. Однако, к глубокому сожалению, я должен доложить, что еще много есть работы в воспитании солдата и, даже более, в тактической его подготовке.
Бесспорно, что мы шагнули далеко после войны 1877 г., но все-таки не дошли до желаемого предела.
Существенным утешением может, конечно, служить то обстоятельство, что все мы люди и что у каждой армии есть свои недостатки; некоторые же важные достоинства присущи лишь одной русской армии.
Титул. С древних времен всегда и всюду высокое происхождение имело большое значение. В самых демократических странах аристократия должна двигаться по службе на всех поприщах несколько скорее простых смертных. Возьмите любое государство, хотя бы Англию, и там сыновья лордов пользуются чрезвычайными преимуществами. Все, что сложилось исторически, вошло, так сказать, в душу расы, только и может исчезнуть с постепенным развитием низших слоев человечества. Весь вопрос для здорового государства лишь в том, чтобы по мере прогресса всех классов граждан преимущества высших распространялись бы и на прочих интеллигентных людей, а не оставались бы прерогативами единичных счастливых личностей.
Такими образом, будет вполне естественно, если и наша аристократия движется в военной службе быстрее массы прочих офицеров. Хотелось бы только видеть, чтобы эта быстрота не была чрезвычайной, равнялась бы хотя на образование и постепенно падала бы параллельно с увеличением развития армии.
После такого вступления обратимся к цифровым данным.
Всего титулованных по службе: полных генералов (князья — 3, графы 10, бароны — 4, итого — 17/1,3 %), генерал-лейтенантов (князья — 15, графы 8, бароны — 8, итого — 31 / 0,9 %), генерал-майоров (князья — 7, графы — 5, бароны — 11, итого — 23/0,3 %).
<…> У титулованных достигается чин генерал-майора через 17; 24,9 и 27,4 года, а у лиц с высшим военным образованием — через 20,4; 26,8 и 27,9, т. е. разницы 3,4; 1,9, и, наконец, 0,5 показывают ясно все большее и большее значение личной службы, образования и падения заслуг предков или титула.
Затем среди титулованных замечается уменьшение числа лиц с высшим военным образованием, что объясняется отсутствием борьбы за существование. <…>
Религия. Вопросы религии чрезвычайно важны для государства.
Я в этом случае безусловно согласен с Макиавелли, что распространение основ веры должно быть поставлено выше всех прочих государственных заслуг.
Вера и самые обряды религии тем более важны для воинов, для тех людей, которым приходится бывать часто в тяжких обстоятельствах, где смерть смотрит им в глаза и где одни только незыблемые основы веры могут спасти от колебаний и лукавых мудрствований. С точки зрения отвлеченной философии, быть может, все религии равны, но с точки зрения военной науки, дело обстоит совершенно иначе. Дело в том, что в большинстве случаев принадлежность к известной религии дает тон и политическим воззрениям. Так как в России 70 % жителей православных, а ввиду уклонения прочих народностей от военной службы % православных солдат еще более, чем соотношение между религиями, то ясно, как необходимо, чтобы каждый начальник держал себя как подобает истинно православному воину. <…>
Таким образом, справедливо будет в нашей армии встретить явление более быстрого движения по службе православных, а затем лишь иноверцев в зависимости от их политических убеждений.
Теперь обратимся к цифрам и начнем с численного состава генералов по религиям с указанием процентов в каждом разряде.
Полные генералы: всего 129, православных — 105 (81 %), лютеран — 20 (16 %), католиков — 3 (2,3 %), магометан — 0; армяно-григориан — 1 (0,7 %).
Генерал-лейтенанты: всего 387, православных — 321 (83 %), лютеран — 47 (12 %), католиков — 17 (4,4 %), магометан — 1 (0,2 %), армяно-григориан — 1 (0,2 %).
Генерал-майоры: всего 870, православных — 757 (87 %), лютеран — 77 (8,9 %), католиков — 28 (3,1 %), магометан — 6 (0,7 %), армяно-григориан — 3 (0,3 %).
Отсюда видно, что огромное большинство генералов — православные. <…>
Боевой опыт. Рассмотрим теперь вопрос о боевом опыте генералов и о значении его при прохождении службы. Из общего числа всех 1.386 генералов было в одной или нескольких кампаниях 801 человек, т. е. 58 %.
Получило орден Св. Георгия 110 человек, или 8 %. Получило вообще боевые отличия 669 человек, или 40 % от всего числа генералов, или 82 % из числа бывших на войне. Запечатлело походы своей кровью 110 человек, т. е. 8 % общего числа или 14 % числа бывших в кампаниях. <…>
Без многих доказательств, само собою понятно, что чем более находится лиц, бывших в кампаниях, среди высшего начальства, тем оно лучше для армии. Почти только у одних людей с боевым опытом может быть должное представление о ходе военных явлений. Удел очень немногих богато одаренных натур иметь верное суждение о событиях, не видя воочию самого факта.
Поэтому только та армия, где много лиц с боевым опытом, освещенным образованием, и может быть уверена, что она не вступит на ложный путь воспитания или обучения. <…>