Революционный кризис в Испанской Америке 1780-1782 гг.
Оглавление
Восстание в Перу, заговоры в Чили и на Кубе
К концу 70-х годов XVIII в. развитие товарности сельского хозяйства Испанской Америки значительно подвинулось вперед. Упразднение традиционной системы «двух флотилий» и разрешение свободного товарообмена между рядом испанских и испано-американских портов побуждали колониальных землевладельцев-креолов увеличивать продукцию своего хозяйства в расчете на расширение экспортных возможностей.
Но эти расчеты и надежды оказались в значительной мере иллюзорными. Основы испанской торговой монополии не были поколеблены. Сношения с иностранными державами по-прежнему оставались под запретом, а барыши от возраставшей торговли с метрополией обогащали в первую очередь испанских купцов.
Таким образом, развитие товарности колониального сельского хозяйства влекло за собой обострение противоречий между колониями и метрополией. Недовольство землевладельцев-креолов испанским господством возрастало.
Война за независимость США (1775-1783 гг.) стимулировала развитие освободительного движения в Испанской Америке. Пример северо-американских колонистов, восставших против английского владычества и завоевавших независимость своей родины, был заразителен для колонистов Испанской Америки.
Тот факт, что в июне 1779 г. Испания, воспользовавшись затруднительным положением своего векового врага — Англии, объявила ей войну, в свою очередь был чреват серьезными последствиями для Испанской Америки. Война повлекла за собой сокращение контрабандной торговли между испано-американскими колонистами и английскими купцами, тем самым ударив по интересам землевладельцев-креолов.
Вместе с тем война потребовала от Испании большого финансового напряжения и вызвала резкое увеличение налогового гнета в колониях.
Русский посол в Мадриде С. С. Зиновьев в своих донесениях царскому правительству указывал, что введение новых налогов явилось главной причиной распространения «мятежного духа» по всей Испанской Америке.
«Поскольку в американских провинциях, — писал он в 1780 г., — вооруженные силы имеются в недостаточном количестве, постольку единственное средство погасить там пламя восстания заключается в отмене эдиктов о налогах».
Депеша С. Зиновьева графу Н. И. Панину от 12 (23) октября 1780 г. (ГАФКЭ. Фонд коллегии иностранных дел. Сношения России с Испанией. Дело 388, лл. 276-279).
Англо-испанская война имела еще один результат: она оживила надежду испано-американских сепаратистов на английскую поддержку. Эти надежды имели под собой веское основание: английское правительство в самом деле было не прочь уязвить Испанию тем же оружием колониальной революции, страшную силу которого оно в это время испытывало на себе самом. Среди английских политических и военных деятелей возродился интерес к различным планам «революционизирования» Испанской Америки.
Так, например, в 1779 г. английский тайный агент в Риме Хипписли писал правительству, что в Папской области скопилось несколько тысяч иезуитов, изгнанных из испанских владений и полных ненависти к мадридскому двору; что среди них много испано-американцев, готовых возглавить борьбу за независимость своей родины и нуждающихся только в поощрении со стороны сент-джемского кабинета; что они могли бы стать «мощным орудием» борьбы с испанским влиянием в Новом Свете.
«Они пользуются, — писал Хипписли, — огромным влиянием на своих соотечественников, которые и в Перу и в Мексике проявляют склонность к революции».
В 1767 г. испанский король Карл III изгнал иезуитов из своих европейских и колониальных владений.
Все эти обстоятельства вызвали в 1780-1783 гг. острый революционный кризис в Испанской Америке, принявший наиболее бурный характер в Перу и Новой Гренаде.
Восстание в Перу
В начале 1780 г. в Куско (Перу) был раскрыт заговор, участники которого подготовляли вооруженное восстание против испанских властей; они были приговорены к смертной казни.
Через два месяца в одной из перуанских провинций заволновались индейцы, возбужденные агитацией братьев Катари; при этом был убит местный коррехидор. Едва было подавлено это выступление, как началось новое восстание индейцев, принявшее необычайно широкие размеры и распространившееся по значительной части Перу.
Руководитель этого восстания Хосе-Габриель Кондорканки родился в деревне Тунгасука, в перуанской провинции Тинта, около 1740 г.; он был сыном местного касика и считался потомком древних инкских властителей Перу. Хосе-Габриель был одним из немногих индейцев, владевших значительным состоянием и получивших высшее образование.
По окончании коллегии св. Бернара в Куско он предпринял попытку добиться от правительства титула маркиза Оропёса, некогда присвоенного испанским королем потомкам инкских властителей; потерпев неудачу, он вернулся в родные горы и занялся перевозкой больших транспортов с товарами на своих мулах. В то же время к нему перешла по наследству от покойного отца должность касика Тунгасуки. Обязанности касика он выполнял с большим достоинством и тактом, стремясь защитить своих соплеменников от произвола испанских чиновников.
Это был умный и мужественный человек, глубоко преданный народу. Он пользовался огромным авторитетом среди индейцев как за свои личные качества, так и за свое происхождение. Когда он выезжал куда-либо из Тунгасуки, его сопровождала многочисленная индейская свита; в самых отдаленных деревнях его встречали с уважением, граничившим с благоговейным почитанием.
Население Тунгасуки было крайне возбуждено притеснениями коррехидора Арриаги — одного из тех мелких испанских тиранов, которые всякими законными и незаконными способами наживались за счет индейцев; так, например, он заставлял их покупать у него товары по ценам, которые были в 7 раз выше нормальных.
Положение индейцев особенно ухудшилось с началом англо-испанской войны. Старания Хосе-Габриеля помочь своим землякам не имели успеха. Тогда он решил призвать их к оружию.
10 ноября 1780 г. жители Тунгасуки схватили Арриагу и, по приказанию своего касика, повесили его на деревенской площади. Через несколько дней восстание уже распространилось по многим провинциям Перу.
Кондорканки провозгласил восстановление инкской «империи», объявил себя ее главой и принял царственное имя Тупак-Амару. Он декретировал отмену миты и принудительной раскладки товаров и призвал к расправе с коррехидорами. Повсюду, где проходили его отряды, испанские чиновники заменялись выборными индейскими начальниками. Индейцы различных племен во множестве стекались под его знамена. Вскоре он оказался во главе 60-тысячной армии, у которой имелись захваченные у испанцев ружья и даже пушки; но большинство повстанцев было вооружено луками, пиками и топорами.
Тупак-Амару пытался привлечь на свою сторону и креолов — первоначально не без некоторого успеха; чтобы удержать их под своими знаменами, он запрещал индейцам расправляться с помещиками. Но когда индейцы, невзирая на запрещение, стали громить помещичьи усадьбы и истреблять их владельцев, креольские «попутчики» отшатнулись от Тупак- Амару и переметнулись в испанский лагерь.
В сражении при Сангарара повстанцы разбили выступивший против них отряд горожан Куско; но вместо того, чтобы занять древнюю инкскую столицу, они разделились на несколько отрядов и различными дорогами стали пробираться к главному городу вице-королевства — «Лиме. Между тем навстречу главным силам Тупак-Амару двинулись из Лимы, Куско и Буэнос-Айреса испанские регулярные войска и креольские добровольческие отряды. 6 апреля 1781 г. повстанцы были наголову разбиты при Чекакупе (в провинции Тинта).
Через некоторое время Тупак-Амару, его жена Микаэла, игравшая видную роль в восстании, и двое взрослых сыновей были схвачены (18 мая 1781 г.). Уважение, которое Тупак- Амару внушал индейцам, было так велико, что, несмотря на террор победителей, они опускались на колени при виде своего вождя, когда его вели по улицам Куско на эшафот.
Отдельные повстанческие отряды еще в течение нескольких месяцев продолжали борьбу под руководством брата Тупак-Амару, Диего-Кристобаля Кондорканки; но они не могли устоять против значительно лучше вооруженных и обученных испанских войск. В январе 1782 г. Диего-Кристобаль сдался испанцам, причем ему была обещана амнистия; но через несколько месяцев его обвинили в новом заговоре, арестовали и казнили.
Подавление восстания сопровождалось неописуемыми жестокостями. Индейская кровь текла потоками. Количество жертв террора исчислялось десятками тысяч.
Заговоры в Чили и на Кубе
Революционный подъем 1780-1782 гг. нашел свое выражение не только в массовых восстаниях в Перу и Новой Гренаде, но и в усилении активности сепаратистских элементов в других областях Испанской Америки.
В январе 1781 г. в Чили был раскрыт и ликвидирован заговор, участники которого, используя недовольство населения повышением налогов, подготовляли вооруженное восстание с целью отделения от Испании.
Во главе тайной организации стояли двое французов — Антуан Грамюзэ и Антуан Бернс — и знатный креол Антонио Рохас; все трое являлись страстными поклонниками энциклопедистов.
По-видимому, чилийские сепаратисты продолжали свою нелегальную деятельность и после раскрытия «заговора трех Антониев». Во всяком случае, незадолго до окончания англо-испанской войны в Лондон прибыл из Чили делегат тайной организации, именовавший себя дон-Хуаном; он добивался от английских министров обещания поддержать восстание, подготовлявшееся его единомышленниками.
В последние месяцы войны испанским властям удалось раскрыть сепаратистский заговор и на Кубе. Душой этого заговора был Миранда — человек, которому предстояло в дальнейшем сыграть исключительно большую роль в развитии освободительного движения в Испанской Америке.
Франсиско Миранда (1750-1816 гг.) родился в Каракасе (Венесуэла), в богатой креольской семье. Средства родителей доставили ему испанский офицерский патент. Вступив подростком в армию в чине капитана, он составил себе репутацию храброго и способного офицера и 30 лет от роду был произведен в полковники, но креольское происхождение лишало его возможности дальнейшего продвижения по службе.
Это был человек, щедро одаренный природой и блестяще образованный, изворотливый и настойчивый. В 1781 г., состоя адъютантом при генерал-капитане Кубы, он, по его собственному позднейшему свидетельству, получил от новогренадских «коммунеросов» приглашение присоединиться к ним, но ответил отказом, так как сомневался в успехе их дела; капитуляция в Сипакира подтвердила его опасения.
Тем не менее его сношения с сепаратистскими элементами продолжались. Повидимому, он вел также тайные переговоры с английскими военными властями на Ямайке и даже переслал им планы кубинских укреплений и другие секретные документы; во всяком случае, впоследствии испанское правительство обвиняло его в этом.
В 1783 г. кубинские власти обнаружили эти сношения; но Миранда во-время успел бежать в США. С этого момента началась для него бурная, полная превратностей жизнь политического эмигранта, в течение многих лет стоявшего в центре самых разнообразных политических комбинаций, направленных против испанских интересов в Америке.
Share this content:
Отправить комментарий